Н. А. БЕРДЯЕВ*
О ДУХОВНОЙ БУРЖУАЗНОСТИ**
[Буржуазность как отсутствие свободы духа]
Буржуа возможен во всех сферах духовной жизни. Можно быть буржуа в религии, в науке, в морали и в искусстве. О буржуа в религии уже сказано, и образы его начертаны в священных книгах. Но во всех сферах духовной жизни он солиден и важен, он чувствует свое превосходство и свое могущество или хочет достигнуть превосходства и могущества, завидует чужому превосходству и могуществу. Во всех сферах буржуа хочет казаться и бессилен быть. Он живет не творческой онтологической силой своей личности, а кажущейся и призрачной силой той косной духовной среды, в которой он занял «положение» или хочет занять. Буржуа является и в образе ученого и академика, самодовольного, напыщенного и ограниченного. И достоинство научности и академичности приспособляется к уровню буржуа. В этом своем образе он боится творческого движения мысли, свободы познающего духа, ему неведома интуиция. Буржуа-моралист всех подавляет своей добродетелью, всех осуждает. Он не любит грешников и мытарей. Он хранитель морали окружающей его среды. Буржуа даже всегда немного моралист. Морализм буржуа может проявиться в разных формах, от самых охранительных до самых разрушительных и революционных. Буржуа-моралист может требовать окостенения жизни и пресечения вольного движения, и он же в другом своем обличье может требовать разрушения всего космоса, истребления всего наследия истории. Он одинаково может быть и крайним консерватором, и крайним революционером. И в этом, и в другом случае он прикован к внешнему миру и не знает свободы духа. Морализм его безблагодатен, он исходит из внешнего, а не из внутреннего источника. Он не слышит музыки небесных сфер. Буржуа создает ад на земле, но он же является в образе уготовляющего грядущую гармонию, земной рай. Сама идея абсолютной рационализации жизни, абсолютной социальной гармонии – буржуазная идея и против нее должен восстать человек из подполья, «джентльмен с ретроградной и насмешливой физиономией». Строитель Вавилонской башни – буржуа. Социализм по духу буржуазен. Буржуазность есть отяжеленность «миром». И ей противоположна легкость, рождающаяся из духовной свободы. Слишком напряженная воля к жизни порождает тяжесть, прикованность к земным осуществлениям и благам. Преодоление буржуазности и есть преодоление этой напряженной воли, обращенной к «миру». Повсюду вносит буржуа свою напряженную, сковывающую волю – в семью и государство, в мораль и религию, в науку и хозяйство. От этой же воли он сам цепенеет и движение ее порождает бездвижность. Ему чужды минуты освобождающего созерцания. И он же не сознает глубокого трагизма жизни, не принимает трагедии. В этом парадокс жизни буржуа. Жизнь его отяжелена и омрачена тем, что он не принимает внутренней трагедии жизни, не принимает Креста и Голгофы. Есть что-то облегчающее и освобождающее в принятии на себя Креста, в примирении с трагизмом жизни. И то что в буржуа ослаблено чувство трагической вины и греха, направляет волю его к призрачным достижениям «мира», порабощает «мир». Основная идея буржуа – достигнуть могущества и блага в мире, не приняв тайны Голгофы. Это - хилиастическая*** идея буржуа. Буржуазность и есть не что иное, как неприятие Христа, как распятие Христа. И распинать Христа могут и те, которые исповедуют его устами.
* Бердяев Николай Александрович (1874 – 1948) – русский религиозный философ, представитель персонализма. В 1922 выслан за границу. Разработал учение о свободной социальности («соборности»), полагаемой каждой личностью изнутри, и противопоставляемой ей принудительной социальности, которой соответствуют эмпирические социальные институты – классы, нации, партии, церкви. Отвергал социальную революцию и называл себя сторонником «персоналистического социализма».
** Философские науки. 1991. №5. С. 114-115.
*** Хилиазм (от греч. «тысяча») – вера в «тысячелетнее царство» бога и праведников на земле, т.е. в историческое воплощение мистически понятого идеала справедливости. Сторонники этой веры, основываясь на пророчестве Апокалипсиса, в котором содержался мотив компенсации мирской неправды, крови и слез в будущем «царстве благодати», полагали при этом, что такая компенсация должна произойти не вне человеческой истории, но внутри ее, иначе история потеряла бы для жаждущих «возмездия» всякий смысл. Термин хилиазм обычно применяется к раннехристианским учениям, осужденным церковью в 3 в., но возрождавшимся в средневековых народных ересях и в позднейшем сектантстве. Некоторые мотивы хилиазма повлияли на развитие утопического сознания.