Т. ПАРСОНС
СИСТЕМЫ
ДЕЙСТВИЯ И СОЦИАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ
Мы
рассматриваем социальные подсистемы как составную часть более общей системы
действия, другими составляющими которой являются культурные подсистемы,
личностные подсистемы и поведенческие организмы, — все это абстракции, аналитически
вычленяемые из реального потока социального взаимодействия. Три перечисленные
подсистемы общей системы действия трактуются по отношению к социальной
подсистеме как компоненты ее окружающей среды. Для понимания последующего
изложения важно помнить, что ни социальная, ни личностная подсистемы не являют
собой нечто реально существующее.
Различение четырех
указанных подсистем действия носит функциональный характер. Оно проводится на
основе четырех первичных функций, присущих любым системам действия, — это
функции воспроизводства образца, интеграции, целедостижения и адаптации.
Первичная интегративная проблема любой системы действия
состоит в координации составляющих ее элементов, прежде всего человеческих
индивидов и коллективов.
За культурной системой
закрепляется в основном функция сохранения и воспроизводства образца, равно
как и творческого его преобразования.
Личности индивида
отводится главным образом исполнение целедостиженческой функции. Личностная
система — это главный исполнитель
процессов действия и, значит, воплощения культурных принципов и предписаний.
На уровне вознаграждения, в смысле мотивации, главной целью действия является
обеспечение личных потребностей или удовлетворенность личности.
Поведенческий организм
трактуется как адаптивная подсистема, как сосредоточение основных возможностей
человека, на которые опираются остальные системы. В нем содержатся условия, с
которыми должно сообразовываться действие, и основные механизмы взаимодействия
с физической средой, в частности механизм получения и обработки информации в
центральной нервной системе и механизм двигательной реакции на требования
физической среды. Все эти взаимосвязи представлены в следующей таблице.
Система
действия
Подсистемы |
Преимущественная
функция |
1)
Социальная подсистема |
Интеграция |
2)
Культурная подсистема |
Воспроизводство
образца |
3)
Личностная подсистема |
Целедостижение |
4)
Поведенческий организм |
Адаптация |
Есть две системы
реальности, которые по отношению к системе действия являются ее средой. Первая
— это физическая среда, которая
включает в себя явления, описываемые физикой и химией, и мир живых организмов,
если они не интегрированы в систему действия. Вторую систему, независимую от
физической среды и от самих систем действия, назовем в русле философских
традиций “высшей реальностью”. Это
то, что М. Вебер называл “проблемой смысла” человеческих действий, и что
связано с системой действия посредством смысловых ориентаций, которые включают
в себя познавательные “ответы”, но не только их.
При
анализе взаимоотношений между четырьмя подсистемами действия, а также между
ними и средой действия важно не упускать из виду явление взаимопроникновения. Например, интернализацию
социальных объектов и культурных норм в личности индивида. Другими примерами
являются приобретаемое путем обучения содержание опыта, которое хранится в
памяти индивида, а также институционализация
нормативных компонентов культурных систем в качестве конститутивных структур
социальных систем. Граница между любой парой систем действия представляет собой
“зону” структурных компонентов, которые могут рассматриваться как принадлежащие обеим системам. Так,
например, извлекаемые из социального опыта нормы поведения, которые и 3. Фрейд
(в понятии суперэго), и Э. Дюркгейм
(в понятии коллективного сознания)
считали составной частью личности, должны считаться и частью социальной
системы.
Именно благодаря зонам
взаимопроникновения может осуществляться процесс взаимообмена между системами.
Это особенно верно в отношении уровней символических значений и обобщенных
мотиваций. Чтобы быть способными к символической “коммуникации”, индивиды
должны располагать общими для них культурно организованными кодами (например,
языком), которые одновременно интегрированы и в системы их социальных взаимодействий.
Чтобы личность могла пользоваться хранящейся в центральной нервной системе
информацией, поведенческий организм должен иметь механизмы мобилизации и
поиска, которые посредством интерпретации обслуживают мотивации, организованные
на личностном уровне.
Таким образом, социальные
системы предстают как системы “открытые”, находящиеся в состоянии постоянного
взаимообмена на входах и выходах в окружающую среду. Кроме того, они
изначально дифференцированы на различные подсистемы, которые также постоянно
вовлечены в процессы взаимообмена.
Социальные системы — это системы, образуемые состояниями и
процессами социального взаимодействия между субъектами. Если бы свойства
взаимодействия можно было вывести из свойств действующих субъектов, то социальные
системы были бы эпифеноменом, на чем настаивают “индивидуалистские” социальные
теории. Наша позиция резко противоположна. Она исходит, в частности, из
утверждения Дюркгейма, согласно которому общество есть реальность sui generis
(в своем роде).
Структуру социальных систем можно анализировать, применяя
четыре типа независимых переменных: ценности, нормы, коллективы и роли. Ценности занимают ведущее место в том,
что касается исполнения социальными системами функции по сохранению и воспроизводству образца, так как они суть не что
иное, как представления о желаемом типе социальной системы, которые регулируют
процессы принятия субъектами действия определенных обязательств. Нормы, основная функция которых — интегрировать социальные системы,
конкретны и специализированы применительно к отдельным социальным функциям и
типам социальных ситуаций. Они не только включают элементы ценностной системы,
конкретизированные применительно к соответствующим уровням в структуре
социальной системы, но и содержат конкретные способы ориентации для действия в
функциональных и ситуационных условиях, специфичных для определенных
коллективов и ролей. Коллективы принадлежат
к числу тех структурных компонентов, для которых наиболее важна целедостиженческая функция. Отбрасывая многочисленные случаи крайне неустойчивых
групповых систем, таких, как толпа, мы считаем коллективом только такие,
которые отвечают двум критериям. Во-первых, они должны иметь определенный
статус членства, так что в целом может быть проведено четкое различение членов
и не членов данного коллектива — критерий, применимый в широчайшем спектре
случаев — от элементарной семьи до политических сообществ. Во-вторых, внутри
коллектива должна наличествовать дифференциация его членов по статусам и функциям,
так что от некоторых членов ожидается, что они будут делать нечто
определенное, то — чего не ожидают от других. Роль — это такой структурный компонент, который в первую очередь
выполняет адаптивную функцию. С ее
помощью определяется класс индивидов, которые посредством взаимных ожиданий
включаются в тот или иной коллектив. Поэтому роли охватывают основные зоны
взаимопроникновения социальной системы и личности индивида. Какая-то отдельно
взятая роль, однако, никогда не составляет отличительную особенность
конкретного индивида. Отец является особенным отцом только для своих детей, с
точки же зрения ролевой структуры своего общества он всего лишь один из
категории отцов. Одновременно он также участвует во множестве других видов
взаимодействия, например, выполняет свою роль в профессиональной структуре.
То,
что социальные системы представляют собой реальность sui generis, в частности,
означает, что все перечисленные типы их структурных компонентов являются по
отношению друг к другу независимыми переменными. Так, например,
высокоабстрактные ценностные образцы вовсе не всегда узаконивают одни и те же
нормы, коллективы и роли при любых обстоятельствах. Точно так же многие нормы
регулируют действия бесчисленного множества коллективов и ролей, но лишь в
определенной части их действий. Поэтому коллектив обычно функционирует под контролем
большого числа специальных норм. В нем всегда наличествует множество ролей,
хотя почти каждая значительная роль исполняется во множестве конкретных коллективов.
Тем не менее социальные системы состоят из комбинаций этих структурных
компонентов. Чтобы достичь стабильной институционализации, коллективы и роли
должны “руководствоваться” конкретными ценностями и нормами, а сами ценности и
нормы институционализируются только постольку, поскольку они “воплощаются в
жизнь” конкретными коллективами и ролями.
Социетальное сообщество и политика
Влияние и ценностные приверженности
действуют по принципу добровольности, через убеждение и апелляцию к чести и
совести. Однако ни одна крупная и сложная социальная система не сможет выжить,
если согласие с большей частью ее нормативных оснований не будет носить обязательного характера, то есть если к
непослушанию не будут применяться по ситуации негативные санкции. Такие санкции
отчасти и предупреждают непослушание тем, что напоминают добропорядочным
гражданам об их обязанностях и служат наказанием для нарушителей. Социально
организованное и управляемое применение негативных санкций, включая угрозу их
применения в случаях, когда подозревается наличие намерения ослушаться,
называется функцией принуждения. Чем
более дифференцировано общество, тем скорее можно ожидать, что принуждение
осуществляется специальными органами, такими, как полиция и другие силовые
службы.
Управляемое принуждение
требует существования определенных способов установления действительного
факта, субъекта и обстоятельств нарушения норм. Среди специальных органов, действующих
в этом направлении, важное место принадлежит судам и юридической гильдии.
Сложный нормативный порядок, однако, нуждается не только в принуждении, но и в
авторитетной интерпретации. Очень часто судебные системы вынуждены сочетать в
особых случаях определение обязательств, наказаний и пр. с интерпретацией
значения норм, что подчас является довольно значительной проблемой. В менее
развитых обществах эта последняя функция имеет обыкновение оставаться в ведении
религиозных инстанций, в обществах же современного типа она во все большей мере
переходит в компетенцию светских судебных учреждений.
Все эти проблемы ставят
вопросы об отношениях между социетальным сообществом и политической
подсистемой. В терминах принятой нами аналитической схемы политика включает не только основные функции правительства в его
отношениях с социетальным сообществом, но и соответствующие аспекты любого коллектива.
Мы рассматриваем какое-то явление как политическое в той мере, в какой оно
связано с организацией и мобилизацией ресурсов для достижения каким-либо
коллективом его целей. Политические аспекты деятельности существуют у деловых
компаний, университетов, церквей. В развитии современных обществ, однако,
государство все более дифференцируется от социетального сообщества как
специализированный орган общества, составляющий ядро его политической
подсистемы.
Дифференцируясь, государство имеет тенденцию сосредоточиваться
на двух основных функциональных комплексах. Первый охватывает ответственность
за поддержание целостности социетального сообщества перед лицом глобальных
угроз, с особым, но не исключительным акцентом на его легитимном нормативном
порядке. Сюда же относится функция принуждения и, некоторая доля участия в
осуществлении интеграции. Общий процесс дифференциации сферы управления ведет к
обособлению областей, в которых допускается открытое формулирование и
узаконение новых норм, так что частью этого функционального комплекса
становится законодательная деятельность. Второй комплекс включает все виды
исполнительной деятельности государства, которая связана с коллективными действиями
в любых ситуациях, указывающих на необходимость каких-то мер в “общественных”
интересах. Границы этой ответственности простираются от безусловно значимых
дел, таких, как защита территориальных пределов или поддержание общественного
порядка, до почти что любого вопроса, который считается “затрагивающим
общественные интересы”.
Основные отношения между
государством и социетальным сообществом могут носить аскриптивный характер.
Даже в обществах ранней стадии модернизации простые люди рассматривались как
“подданные” монарха, которым традицией предписано подчинение его власти.
Однако при достижении уровней дифференциации, соответствующих модернизованному
обществу, власть политических лидеров имеет обыкновение становиться зависимой
от поддержки очень широких слоев населения. В той мере, в какой это справедливо,
мы будем различать роли политических лидеров и властные позиции в более общем
смысле.
Дифференциация
лидерства и авторитета предполагает особый уровень обобщенности того средства
социального взаимообмена, который мы называем властью. Мы определяем власть как
способность принимать и “навязывать” решения, которые обязательны для соответствующих коллективов и их членов постольку,
поскольку их статусы подпадают под обязательства, предполагаемые такими
решениями. Власть следует отличать от влияния, так как издание обязывающих
решений совсем не похоже на меры убеждения. В соответствии с нашим
определением, гражданин, отдавая свой голос на выборах, осуществляет власть,
поскольку совокупность таких голосов обязующим образом определяет исход выборов.
Маленькая порция власти — все равно власть, подобно тому как один доллар —
небольшие деньги, но все же деньги.