Э. ФРОММ
Кто есть
человек? *
Вопрос «Кто есть человек?» относится к самой сути дела. Если бы человек был
вещью, можно было бы спросить: «Что есть
человек?» и давать дефиницию так, как это бывает при определении продуктов природы
или предметов производства. Но человек – не вещь, и его нельзя определять
подобным образом. И тем не менее человека очень часто рассматривают как вещь.
Например, говорят: это рабочий, директор фабрики, врач и т.д., а это значит,
определяют согласно его социальной роли, идентифицируют его с его профессиональной
функцией в обществе.
Но человек – не вещь, а живое существо,
которое можно понять только в длительном процессе его развития. Человеку нельзя
дать такое определение, как столу или часам, и все же определение этой сущности
нельзя считать полностью невозможным.
Самый главный аспект в определении
человека состоит в том, что его мышление может простираться за пределы
удовлетворения его потребностей. Для человека мышление – это не то, что для
животного: это не только средство достижения желаемых благ, но и средство
открытия своего собственного бытия в мире, независимо от привязанностей и
антипатий. Другими словами, у человека есть не только предметное мышление, как
у животного, но и разум, с помощью которого он может постигнуть истину. Если
человек руководствуется разумом, то он должен делать все во благо себе, своей
сущности, как телесной, так и духовной.
Для определения человека следует выбрать
такие критерии, как например, два рода страстей и влечений.
Первый род влечений биологического
происхождения распространяется практически в равной мере на всех людей. Сюда
относится потребность выживания, с которой связаны потребность в пище и питье,
потребность в безопасности, в какой-то форме социальной защищенности и, наконец
(в значительно меньшей степени), потребность в сексе. Страсти другого рода
имеют не биологические корни, и потому они у всех людей разные. Их
возникновение связано с различными социальными структурами. К ним относятся любовь,
радость, солидарность, зависть, ненависть, ревность, соперничество,
стяжательство и т.д. Следует отличать реактивную ненависть от эндогенной.
Реактивная ненависть – это реакция на нападение или на любую опасность,
угрожающую личности или ее ближайшей группе. Она обычно проходит, когда
опасность исчезает. Эндогенная ненависть – это черта характера. Человек,
наполненный такой ненавистью, изыскивает все новые и новые возможности, чтобы
пережить ненависть вновь и вновь.
В противоположность биологически
обусловленным страстям так называемые «социально» обусловленные влечения
являются продуктом определенной эпохи. В обществе, в котором эксплуататорское
меньшинство господствует над несчастным и беззащитным большинством, обе стороны
имеют основания для ненависти. Нет нужды объяснять, почему ненавидят
эксплуатируемые. А правящее меньшинство ненавидит, во-первых, из страха: они
боятся мести угнетенных. Но, кроме того, господствующее меньшинство просто вынуждено поддерживать в себе чувство
ненависти к массам, чтобы заглушить в себе чувство вины и оправдать свое
эксплуататорское поведение. Ненависть не может исчезнуть, пока отсутствуют
равенство и справедливость. Так же точно можно утверждать: нет и не может быть
правды, пока люди вынуждены лгать, чтобы оправдать нарушение принципов
социальной справедливости.
Многие, конечно, относят принципы
справедливости и равенства к идеологиям, которые получили развитие в истории,
но не служат фундаментальным свойством естественного человека. Я же убежден,
что человек в самой глубине души своей наделен чувством справедливости. Людям
вообще-то свойственны угрызения совести, это более всего доказывает их реакция
на малейшее нарушение равенства и справедливости со стороны других людей, в то
время как себя каждый считает в этом отношении непогрешимым.
Следующая дефиниция человека подчеркивает,
что это такое живое существо, у которого инстинктивное поведение играет
минимальную роль. Разумеется, в его поведении сохраняются остатки инстинктивной
мотивации, прежде всего чувства физического и сексуального голода. Однако роль
инстинктов усиливается и становится ведущей, когда возникает угроза выживанию
индивида или рода. Но главные человеческие страсти – тщеславие, зависть,
ревность, мстительность – обычно обусловлены социальными причинами.
Самой ужасной из всех человеческих страстей я считаю стремление более сильного использовать другого человека как средство достижении я своих эгоистических целей. Это ничто иное как утонченная форма каннибализма. Но каннибальская предыстория человечества может закончиться лишь тогда, когда человек перестанет быть средством потребления для своего более сильного собрата. Только тогда может начаться собственно человеческая история. Поэтому необходимо отдавать себе отчет в том, как преступны наши каннибальские обычаи и нравы. Причем полного осознания еще недостаточно, пока не включается механизм раскаяния.